Сталкер об аномальных зонах.

Часы показывали 68 часов 83 минуты по тульскому меридиану. Потом их табло совсем погасло. «Батарейки сели, — подумал он. – Литиевые, на года рассчитанные, еще вчера поставленные… Время какое-то сумасшедшее… конечно в Зоне и не то бывает.Но в считанных километрах от Тулы?» Воздух вокруг загустел, ощущался почти физически, его можно было потрогать. В груди начинался обвал ощущений и чувств, невыразимых никакими понятиями и словами, по край ней мере, он их не знал. Накатывало чувство опасности, мысли исступленно заметались, вырвавшись из узды его воли. Он посмотрел на луну. Она была в каких-то кровавых потеках. Деревья, казалось, двигались в странном, медленном танце. Мысли сплелись в один огненный клубок. Он неотвратимо рос, ему было тесно в голове, мозг закипал. С отчаянием уже было не совладать. Надо было бежать. Но бежать было некуда. Со всех сторон раздавался сухой древесный треск. Сквозь стену леса к нему проламывался огромный табун лошадей. «Откуда здесь лошади?» — высветилось напоследок в меркнущем сознании…

Это не отрывок из фантастического рассказа. Это – фрагмент из воспоминаний командира группы разведчиков аномальных зон Алексея ТАРАБРИНА. Они называют себя сталкерами…

Озадачил нас Тарабрин сразу. Едва переступив порог клуба, заявил, несколько смущаясь:

— Надеюсь, «хвоста» я не привел. Вроде бы все предусмотрел…

Мы переглянулись и выразительно довольно, но интуитивно все же заглянули через его плечо. Там, конечно же, никого не было. «Хвост» отсутствовал. Перехватив наш взгляд, Тарабрин пояснил:

— Эти «хвосты» невидимы. Иногда просто полтергейст, «барабашка» по народному…

Тут мы уже улыбнулись. Улыбки получились вежливо-снисходительными, что вообще-то нас как хозяев не красило. Он не обиделся. Он продолжил. Мол, «барабашка» — это еще ничего. Вот если из зоны с собой «стекляшку» приволочь или, и того хуже, «аризонку», тут уже дело плохо. Он то к нам в клуб прямиком из зоны притопал, правда, «спящей», неподалеку тут, в Подмосковье, имеется. Они, сталкеры, по срочному вызову работали, двух мальчуганов заблудившихся искали. Короче, все нормально.

Становилось не до улыбок. «Алексей, — сказали мы, — есть вопросы…»

«У меня, возможно, найдутся на них ответы», — сказал Алексей.

Так началась наша беседа.

— Значит, что такое «стекляшка», «аризонка»? Это наиболее опасные, трудно излечимые болезни сталкеров, которые они могут вынести из зоны, у схвативших «стекляшку» нарушается синтез кальция, кости становятся хрупкими, ломкими. Я научился ее лечить. «Аризонка» пока лечению не поддается

— Название как-то связано со штатом Аризона в Америке?

— Там есть аномальная зона в районе Аризонского кратера, у заболевших «аризонкой» повышается температура до 39-40 градусов.

— У кого из нас не повышалась температура…

— Скепсис вас не оставляет. Жаль. Видите ли, эту температуру уже не сбить. Никакими средствами, никакими лекарствами. Она начинает держаться постоянно. Но из наших, отечественных, зон, кажется, никто такой болезни не выносил. Зато на Урале частенько встречается «уралочка»… симптомы: тяжелые головные боли, неотвязные галлюцинации.

— У всех ваших болезней ласкательно-лирические названия…

— Это от нашего отношения к зонам.

— Надо понимать, доброго, хотя они, как мы поняли, источают опасность.

— Зона грубиянов не любит. Но зоны бывают разные.

— Есть даже классификация?

— Ну, какой-то одной, официальной, как говорится, нет. Тут большая путаница. Допустим, зоны экологического бедствия и аномальные зоны. Полагаю, ставить их в один ряд неверно. Да, на пространствах, обезображенных человеком, превращенных им в свалки, тоже случаются нередко очень даже дивные явления. Да только тайн, загадок особых там нет. Ясны причины, видны итоги. Или вот аномальные зоны в районах «горячих точек». Вы заметили, что там обязательно случается разгул стихии, ураганы, смерчи, оползни? Землетрясения, наконец. Существует суждение, что неспроста. Наши ненависть, нетерпимость, злоба имеют, скажем так, энергетическое оформление. И эти силовые потоки влияют не только на людей, они разрушительно действуют и на окружающий мир, природу.

— Есть и другое мнение, возможно, замешанное на мистицизме. Природа просто выносит людям свой приговор за их безумства.

— Работать мы предпочитаем в тех зонах, происхождение которых неясно, загадочно, наукой не объяснено, где явления таинственны, непредсказуемы. Но в районах бедствий тоже бываем. Работали в Армении в Спитаке после землетрясения. Плечом к плечу, бок о бок со спасателями-профессионалами нашими? зарубежными удивили их своим умением ориентироваться на местности, в завалах, крепкими нервами. Это подтвердило, что наша методика тренировок внутреннего «штурмана», психики эффективна. Тренируемся в катакомбах. Выезжаем в Крым. В Подмосковье, в известковые катакомбы.

— Сколько же, Алексей, зон на твоем счету? Пройденных, освоенных?

— За 15 лет своей сталкерской жизни я ознакомился со всеми, более или менее известными на территории нашей страны. Открыл своих несколько.

— Много подобных зон у нас?

— Много. На Камчатке. На Карельском перешейке, в районе города Апатиты. В калининских лесах, в лесах вокруг города Мурома – «страшные муромские леса» — не выдумка поэтов. На Кавказе. На Арале. В Сибири. В первую очередь, в районе падения Тунгусского метеорита…

— Алексей, а более конкретные координаты этих зон можешь дать? Многие читатели наверняка заинтересуются твоими рассказами.

— Точные координаты есть. Но, представьте, мы их сейчас дадим. В зоны помчатся искатели острых ощущений. Без надлежащей подготовки, без проводников. А пребывание в зоне – это риск. Из Тунгусской зоны можно выйти с язвой желудка, с онкологическим заболеванием. Нет, такие вопросы надо решать строго индивидуально.

— Ну а если человек, сам того не ведая, случайно оказался в зоне? Как он догадается, поймет, что это именно она?

— Если зона не «спит», настроена агрессивно, то неладное почувствует сразу. Типичные симптомы: головная боль, плывет сознание, сбои в вестибулярном аппарате. Нарушается ориентировка, человек начинает панически метаться в пределах определенного участка. В народе это называется «леший водит». Наступает блокировка слуха. Или, наоборот, слышатся совершенно немыслимые звуки. Блокировка зрения.

На Урале в одной из зон существует так называемый туманный барьер. Перешедший его словно бы теряет связь с окружающим миром. Звуки гаснут, до него не докричаться, он видит на ограниченном расстоянии. Зато те, кто остался перед барьером, его видят и слышат. И еще в зоне на человека накатывает паника. Ломаются приборы…

— Ну и как же выстоять в зоне?

— У нас, у сталкеров, наработаны защитные приемы, существуют свои правила. Например, никогда не поворачиваться к источнику опасности спиной, левым боком – надо оберегать сердце. Не бежать из зоны. Уходить спокойно, не оглядываясь, тем более, через левое плечо.

— И почему надо поступать именно так?

— Точного ответа я не знаю. До всего мы дошли опытным путем. Или по подсказкам русских сказок, былин, преданий, народных поверий. Помните, там героям, чтобы не погибнуть, обже надо не оглядываться, когда они выбираются их какой-нибудь ловушки, устроенной недобрыми силами. Как говорится, сказка – ложь, да в ней – намек, добрым молодцам урок. А панику в зоне ощущаешь физически. Накатывает упругой, плотной волной. Против такой «волны» у нас есть своя защитная поза. Надо лечь на левый бок, коленки поджать к груди – «поза эмбриона», мы ее называем. «Волны» паники мы пропускаем над собой – «обкатка» паникой, на нашем, сталкеров, сленге.

— Алексей, ну и все же есть у тебя неотразимые аргументы, доказывающие, что аномальные зоны существуют, явления, описанные тобой, там случаются? А то ведь скажут, что у тебя просто богатое воображение…

— Вы деликатничаете. Заявят по-иному. Больное воображение. Все аргументы – в зоне. Там момент истины. И мы готовы быть проводниками для сомневающихся.

— А безопасность гарантируете?

— Мы гарантируем сделать все, чтобы ничего непоправимого не случилось. И до последнего времени не случалось. Мы водили в зоны ученых, экстрасенсов, криптозоологов – это те, кто ищет снежного человека, и даже священников.

— Вы люди риска. Насколько мы понимаем, помимо крепкой воли, надежной психики, вам необходимы и определенные физические кондиции.

— Конечно, я занимаюсь рукопашным боем, спелеологией…

А так мы люди обычные. В команде у нас есть рабочие, агрономы, инженеры. В сталкеры они пришли из любопытства. Но для большинства из них увлечение стало призванием.

— И вопрос, который мы не могли не задать. У вас существует какая-то концепция происхождения аномальных зон?

Мы практики. Научных теорий не разрабатываем. Так что своей – нет. Но из существующих нам симпатична, например, такая: аномальные зоны – это своеобразные акупунктурные точки на теле земли, по аналогии с телом человека – точки для иглоукалывания. На эти точки как-бы замыкаются энергетические потоки земли.

— А есть еще довольно занятная теория о существовании параллельных миров, взаимоневосприимчивых, но имеющих общие точки соприкосновения. В этих точках и возникают, время от времени контакты с непредсказуемыми последствиями, по крайней мере, для нас…

— Не менее занятна и такая: мы являемся объектом некоего колоссального космического эксперимента, инициаторы которого невидимы нам.

— От этой теории вообще-то холодит мозг, ведь тогда выходит, наша свобода – не более чем иллюзия.

— Совсем уж не по себе становится, если согласиться еще и с утверждением Одоса Хаксли, что в мозгу нашем стоят своего рода «заглушки», не позволяющие проникать туда информации, которой нам не положено знать, и только если по каким-то причинам «заглушки» не срабатывают, эта информация о незнакомых нам вещах, явлениях прорывается, становится доступной отдельным счастливцам, избранникам судьбы, так сказать… Их мы называем талантами, гениями…

— Гораздо светлее на сей счет у замечательного нашего поэта Николая Гумилева:

…Так век за веком – скоро ли, господь?
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

У талантов, гениев это «шестое» чувство есть, развито, считает поэт.

— Прекрасные строки. А я, знаете, вспомнил сейчас Андрея Тарковского. Его фильм «Сталкер» меня, моих друзей буквально потряс. Не знаю, был ли он сам в аномальной зоне или нет, не ощущения, которые возникают там, переданы до ошеломления точно. Как он это «прочувствовал»? Сам же «Пикник на обочине» Стругацких фильму в этом уступает. Кстати, по их версии, аномальные зоны – дело рук иных цивилизаций. Приземлились, передохнули, наследили…

— Гете в свое время, «прочувствовал» страшное землетрясение в Мессине. Ученые даже не предполагали ничего, а он сказал своему слуге: «Мне открылось. Мессины не станет. Я это вижу…»

— Говорить тут можно бесконечно. Но не утомились ли читатели?

— Мы закончим разговор просьбой. Наслышаны о твоих уроках по выживанию, которые ты проводишь для людей опасных, рискованных профессий…

— Для читателей «Красной звезды», для членов клуба «Мировой парень, для людей военных время у меня, несомненно, найдется. Сам я уже довольно давно ушел из солдатского строя в запас, служил в ПВО, но солдатом остался. Каждый сталкер – всегда солдат.