Моаи пришли с небес

История создания моаи: каменных статуй из спрессованного вулканического пепла острова ПасхиСтарый рапануец многозначительно посмотрел на своих собеседников, двоих молодых людей. По виду местных, но одетых по-европейски.
— Сотни лет мы храним эти знания, тайно передавая их от отца к сыну. Но я стар, а мои сыновья ушли в большой мир и позабыли заветы предков… Я расскажу вам все, пусть время не сотрет память о тех временах, когда восстали из камня первые моаи.

— Много поколений назад Рапа-Нуи был похож на рай. Его просторы покрывали густые леса, прибрежные воды кишели рыбой, а земля давала несколько урожаев в год. Сыновья Хоту Матуа были единственными хозяевами острова. Их нагие тела сверкали силой, жены каждую весну рожали им сыновей, а отцы имели сытый стол и уважение. Мир казался простым и прекрасным.
Но однажды ночью земля вздрогнула, и небо стало светлым, будто днем. Огромный светящийся шар упал в море рядом с островом. Страх сковал тела островитян, женщины причитали, дети плакали и кричали. Когда же все стихло, мужчины, взяв в руки копья, вышли на берег. Там они увидели удивительное зрелище — море пылало, как будто среди волн кто-то развел огромный костер. Страх опять охватил их сердца, многие воины бежали, остались лишь самые сильные духом. Из прибрежных зарослей они следили за морем.
Когда из-за горизонта показался краешек солнца, море погасло, а из воды стали выходить странные люди, непохожие на детей Хоту Матуа. У них были маленькие короткие ноги, тучное тело, большая голова и очень длинные уши. Мочки почти лежали на плечах. Многие из них были столь утомлены, что ложились на песок и долго без движения лежали.
Вождь племени Фатанга, наместник богов, созвал старейших и спросил:
— Кто эти люди? Откуда эта тучная раса с длинными ушами?
Но старики молчали, страх прятался в их глазах. Лишь только старый Отога, говорящий с богами, сказал:
— Эти люди — жители неба. Мы должны воздать им почести, и тогда они вернутся к себе на небо.
И дети Хоту Матуа склонили свои колени перед пришельцами, назвав их Ханау Еепе — длинноухие. Они поселились на полуострове Поике, их знания были огромны, а сила не знала границ. Это они научили нас строить дома из камня, что хранили прохладу в полуденный зной и тепло в холодные ночи. Шить одежду, что сохраняла наши тела от укусов мошкары. Научили создавать инструменты, которые не ломались многие годы. Но самое главное их знание было о волшебной силе Ману, что использовалась вождями Оро, Тики и Ронго. С помощью Ману они могли говорить, не раскрывая рта, глазами зажигать огонь, перемещать огромные глыбы камня с одного конца острова на другой, излечивать от самых страшных болезней одним прикосновением рук.
Как-то раз красавица Иа Туи, дочь вождя, сорвалась с отвесной скалы и не смогла больше подняться. Ее прекрасное лицо исказила гримаса боли, а стройные ноги были вывернуты в разные стороны. Жить ей оставалось совсем немного. Женщины племени уже начали погребальные завывания, когда в селение пришел длинноухий Тики. Быстро сообразив в чем дело, он разогнал плакальщиц и склонился над девушкой. Возложил свои руки ей на голову, и от них во все стороны блеснуло красное сияние, что разрасталось все дальше и дальше, пока не скрыло всю фигуру девушки. А когда оно схлынуло, лицо Иа Туи озарила улыбка, она встала на ноги и была весела и беззаботна, как прежде. Увиденное поразило. Дети Хоту Матуа повалились на землю, вознося хвалу божественной силе Тики. И только вождь Фатанга молчал, укрывшись в своей хижине, его глаза блестели завистью и злобой. Он, наместник богов, поклялся завладеть божественной силой Ханау Еепе.
На следующий день Фатанга пришел в хижину Тики. Вождь длинноухих сидел на земле, держа в руке остро отточенный колышек, и наносил на небольшую дощечку какие-то знаки. Природное любопытство взяло верх над чувствами вождя, и он спросил Тики:
— Что ты делаешь, божественный Тики?
— Я записываю события прошедшего дня, чтобы рассказать о них своим потомкам.
Говоря, Тики не раскрывал своего рта, слова как бы сами звучали в голове Фатанги.
— Твоя сила безмерна. Ты можешь говорить со своими потомками?
— Можно сказать, что да, — ушел от ответа длинноухий.
— Ты очень могучий, Тики,- вел дальше хитрый островитянин. — Зачем тебе сколько силы? Поделись со мной своей Ману. Я стану тебе помогать.
— Как я поделюсь? — удивился он. — Ману есть в любом живом существе, в тебе она тоже есть. Ею только надо научиться пользоваться, а это не каждому дано. Ты же знаешь, даже среди нас только несколько постигли это умение.
— Научи меня, о божественный!
Долго Тики смотрел в глаза вождю, будто заглядывая в его сердце. Еще дольше обдумывал свой ответ. И, наконец, ответил:
— Прости Фатанга, но тебе это не дано. Сердце твое не знает покоя, дух твой слаб и беспомощен. Ману не будет слушаться тебя.
При этих словах глаза вождя засветились злостью, но он совладал с собою:
— Я понимаю тебя Тики. Твое знание стоит большого выкупа, — и Фатанга ушел.
На следующий день вождь короткоухих пришел не с пустыми руками, при нем была большая плетеная корзина. Молча открыв ее, он выложил перед Тики свои сокровища: несколько прекрасных обсидиановых ножей, множество деревянных фигурок людей, рыб и птиц. Шкуры каких-то зверей, разноцветные украшения, горку кристаллов горного хрусталя и несколько металлических бляшек, главную ценность Фатанги.
— Ты очень богат, Тики, — сказал туземец. — И для тебя все мои богатства грязь, но разве они не стоят твоего знания?
— Фатанга, — покачал головой Тики. — Я не могу научить тебя. Из всего твоего племени только у Иа Туи я видел способности к Ману. Если хочешь, могу научить ее.
Фатанга собрал все вещи назад и произнес:
— Кажется, я понял тебя, Тики, и приду завтра. Горе тебе, если твой ответ огорчит меня.
На третий день вождь короткоухих пришел не сам, на веревке он вел связанную Иа Туи. Толкнув ее к ногам Тики, Фатанга заговорил:
— Плохо, что у Ханау Еепе мало своих женщин. Женщина должна готовить пищу для мужчины, ублажать его тело, даря ему наслаждение, согревать холодными ночами. Плохо, что у Вас мало женщин, — он с вызовом посмотрел на Тики и продолжил:
— Но я, вождь Фатанга, могу тебе помочь, вот моя дочь Иа Туи. Многие воины добивались ее, давая большие выкупы. Но я дарю ее тебе в обмен на твое знание.
— Вождь, я устал повторять, я не могу тебя научить. Также как невозможно поймать ветер или погасить солнце.
Но Фатанга не хотел слушать, он закричал:
— Ты научишь меня или умрешь, все Ханау Еепе умрут страшной смертью.
Со злостью он ударил свою дочь, прижавшуюся к ногам Тики, и убежал прочь. Иа Туи заплакала. Глотая слезы, она заговорила:
— Он убьет тебя, Тики, вы сильны, ваши знания огромны, но вас мало. Фатанга соберет всех воинов, и будет их — как песка в море, как деревьев в лесу. Вас уничтожат, и даже сила Ману не сможет вас спасти.
— Все равно нам умирать. Наш дух силен, но тела износились. Ваша земля, ваш воздух и ваша вода убивают нас.
— Правда, что вы жители неба? — неожиданно спросила девушка.
— Как мне тебе объяснить? Ночью ты видела яркие точки на небе?
— Да, — ответила Иа Туи, — старый Отога говорит, что это горят костры у очага богов.
— Нет, — улыбнулся Тики, — это звезды, они жаркие и обжигающие, как ваше солнце. И возле них есть такие же земли, как ваша, где живут такие же люди, как вы. Я тоже жил там. Мой народ смог построить огромные лодки, чтобы плавать по небу от одного солнца к другому, как вы по морю.
— Я поняла, Тики, — с восхищением сказала девушка. — Небо, как море. Вы плаваете в нем на небесных лодках, а яркие точки на ночном небе — острова. Но в море бывают бури, когда волны бьются с огромной силой, разбивая лодки.
— Да, Иа Туи, в такую бурю попали и мы. Многие из
нас погибли при падении, и многих поглотило море. Выжившие смогли добраться на ваш остров, но это лишь отсрочка перед гибелью… Ваша земля убивает нас.
С этими словами он скинул одежду, и Иа Туи увидела множество ран, покрывающих его тело.
— Мы гнием заживо, так не лучше ли умереть от ножа твоего отца, чем терпеть эту постоянную боль?
Его беззвучная речь вдруг перешла на обычный крик. Привлечены шумом, к хижине Тики стали сходиться остальные длинноухие, и через некоторое время возле него собрался весь поселок Ханау Еепе. Было заметно, что многие согласны с такими словами. Возле Тики стали остальные вожди Оро и Ронго, их лица пылали решимостью.
Иа Туи, прильнув к Тики, тихо прошептала:
— Тики, не прогоняй меня. Если ты умрешь, я хочу умереть вместе с тобой.
— Оставайся, я не буду тебя прогонять. Даже больше, научу использовать Ману, чтобы, когда меня не станет, ты смогла защитить себя.
Но ни на следующий день, ни через день сыновья Хоту Матуа не напали на Ханау Еепе. Иа Туи осталась жить в хижине Тики, стараясь по мере сил скрасить его жизнь. Взамен он понемногу учил ее секретам Ману. Воодушевленные ее примером, еще несколько островитянок захотели жить в селении длинноухих. Им нравилось то, как относятся пришельцы к женщинам — не нагружают домашней работой и не избивают их за каждую провинность. Между селениями продолжался обмен, охотники и рыбаки с удовольствием приносили свою добычу, меняя ее на поделки пришельцев.
Однажды, когда боль особо сильно терзала тело Тики, Иа Туи спросила его:
— Ты очень могуч, Тики, ты исцелил меня одним прикосновением, так почему же не можешь исцелить свое тело?
И хотя на его лице была гримаса боли, голос, раздавшийся в голове девушки, был ровен и спокоен:
— Наши тела лишь временное пристанище для духа, а он бессмертен сам по себе. Дома, когда тело состарилось и готовится умереть, мы создаем новое тело и переселяем в него дух. Но здесь мы не в силах сделать такое. Это очень сложно, я даже не могу объяснить, как это делается, ты просто не поймешь.
— Почему же, Отога часто так делает, он вырезает из дерева фигурку человека, и когда тот умирает, переселяет его дух туда. Временами он разговаривает с ними, когда хочет знать их совет.
— Отога — лгун, я видел эти фигурки, в них нет души. Да и дерево — слишком простой материал, чтобы вместить в себя дух человека. Конечно, это возможно, но тогда фигурка будет во много раз больше человеческого тела. И чем тверже и сильнее дух человека, тем выше и больше будет фигурка, вместившая его дух. Всего дерева, что есть на Рапа-Нуи, не хватит и для нескольких фигурок. Хотя для нас это был бы выход. Подобное тело сможет существовать дольше обычного, и мы смогли бы дождаться помощи. Перед падением нам удалось отправить послание домой, нас обязательно найдут, но для этого понадобится очень много времени. Жаль, что мы не сможем дождаться помощи.
— А можно создать фигурку из камня? — задала вопрос девушка.
— Можно, — ответил Тики, — но на это уйдет очень много сил, камень намного тверже дерева, даже используя Ману, мы не сможем создать много фигур. И не с теми инструментами, что у нас есть. Ведь это должна быть не просто фигура человека, она должна быть внешне похожа на того, чей дух будет пребывать в ней.
Иа Туи задумалась, а потом сказала:
— На востоке острова есть место Рано-Рарако, где дым появляется из земли. Это место табу, очень немногие из моего племени заходят туда. Камень там мягкий, как пчелиный воск, ему можно придать любую форму.
— Иа Туи, ты даришь нам надежду! — радостно произнес Тики. И впервые за много дней его лицо озарила улыбка.
— Наши тела умирают, но мы создадим новые, каменные тела. Мы назовем их моаи — хранилища жизни.
А дальше был труд, гигантский труд. Днем и ночью трудились Ханау Еепе в кратере вулкана Рано-Рарако, создавая моаи. Тики, Оро и Ронго, используя Ману, заставляли огромные моаи идти на берег моря, чтобы направить их взор к небу, туда, где находится их далекая родина.
В день, когда первые восемь моаи стали на берегу, в поселке Ханау Еепе устроили праздник. Первые восемь пришельцев, те, чьи тела вот-вот должны умереть, переместили свой дух в камень. И засверкали глаза моаи скрытой в камне силой, даруя выжившим длинноухим надежду на спасение.
Фатанга следил за праздником, прячасть в кустах, как крыса. Его сердце пылало завистью и гневом. Он видел, как упали восемь умерших пришельцев и белесая нить соединила их тела с каменными статуями. Как загорелись глаза статуй красным светом, как радовались собравшиеся длинноухие. Среди них он заметил веселящихся Тики и Иа Туи, и еще большее зло поселилось в его сердце.
Шло время, с каждым днем все больше моаи появлялось на берегу. Умер вождь — Оро. Его моаи походил на огромную скалу. Ману Тики и Ронго еле-еле хватило, чтобы доставить статую на берег острова. Через несколько дней умер и Ронго, его моаи была поменьше, но Тики понадобилось несколько дней, чтобы установить ее.
Чем больше моаи создавали Ханау Еепе, тем меньше жителей оставалось в селении, и тем медленнее шли работы по изготовлению остальных моаи. И все меньше и меньше оставалось сил у Тики. Его тело превратилось в сплошную кровоточащую рану, он уже не помогал в карьере при изготовлении статуй, а только поднимал их и устанавливал, зачастую даже не дотягивая до берега, на ближайшей возвышенности.
Занятые тяжелым трудом, длинноухие не заметили, что все меньше и меньше островитян приходят в их поселок. При встрече они уже не выказывают почтения, а на обмен приносят протухшую рыбу и подгнившие плоды. Все это очень обеспокоило Иа Туи. И однажды под покровом темноты, когда Тики уснул в своей хижине, она, измазав свое тело черным илом, пробралась в селение островитян. Выросшая там, и знающая каждый куст, она быстро добралась до жилища своего отца, где смогла подслушать разговор Фатанги со старейшинами.
— Когда Ханау Еепе пришли на наш остров, их сила не знала границ. Их знания удивляли и многие из них нам нравились… Но то, что хорошо для них, смертельно для нас. Они научили строить нас каменные дома, но в таких домах мы задыхаемся. Они научили нас шить одежду, но в ней заводятся насекомые и кусают наши тела. Они устрашили нас своей силой Ману, вселили страх и трусость в наши тела… Наши предки, чтобы получить силу врага, съедали его сердце. Отога говорит, что надо съесть сердце Ханау Еепе, чтобы забрать его силу Ману и вернуть себе смелость. Наши воины приготовили для Ханау Еепе земляную печь, завтра утром мы загоним туда всех пришельцев и отнимем у них их силу. Я сам, своими руками, вырву трусливое сердце Тики во славу народа Хоту Матуа.
Дослушать Иа Туи не смогла, грубая мужская рука схватила ее. Это был воин, заметивший тень возле хижины вождя. Девушка попыталась вырваться, но короткий удар в висок заставил ее успокоиться.
Очнулась она на рассвете. Нещадно болела голова, руки и ноги были связаны травяными веревками. Оглядевшись, девушка узнала обстановку хижины отца. Вскоре к ней подошел и сам Фатанга.
— У Арага очень тяжелая рука, и я думал, ты уже не очнешься. К сожалению, у нас больше не будет божественного Тики, чтобы он исцелил тебя. Сегодня я вырву его сердце, и его сила станет моей. А завтра ты станешь женой Арага, он храбрый воин и сможет научить тебя покорности. Теперь жди, сегодня Ханау Еепе умрут, а их моаи мы сбросим в море.
С этими словами он вышел, а Иа Туи разрыдалась. Она не смогла предупредить длинноухих, и сегодня их ждет ужасная смерть. Когда отчаянье почти поглотило рассудок, девушка заметила в углу хижины сваленную груду вещей, из которой торчала ручка обсидианового ножа. Уставившись на нее немигающим взглядом, она, как учил Тики, обратилась к Ману. От напряжения на лице выступил пот, но надежда придала ей сил, нож сначала нехотя поворочался в куче вещей, а потом будто сам выпрыгнул к ней. И хоть онемевшие руки плохо слушались, через несколько мгновений она была свободна.
Растерев онемевшие конечности, Иа Туи, зажав в руке нож, осторожно выглянула из хиж
ины. Селение опустело, лишь несколько дряхлых стариков и старух возились у костра. Не обращая на них внимания, девушка побежала в сторону поселка длинноухих. Ветки леса нещадно хлестали по лицу, но ничто не смогло заставить ее приостановить свой бег. Уже на подходе к селению она почувствовала запах гари. Это горело селение. Его улицы были усыпаны трупами поверженных островитян — Ханау Еепе дорого продавали свои жизни.
Бегло осмотрев место битвы, девушка побежала по следам воинов. Недалеко от поселка, на небольшом возвышении, была вырыта огромная длинная яма, засыпанная дровами. Вот, что имел в виду вождь, говоря о земляной печи! Внутри ямы находились оставшиеся в живых длинноухие. По краям, ощетинившись копьями, стояли островитяне. Над ними, на деревянном постаменте, возвышался вождь, в руках он держал горящий факел. Ветер донес до Иа Туи обрывки фраз, выкрикиваемых Фатангой:
— Ману… Где Тики… Смерть…
Ответа девушка не расслышала. Лишь увидела, как вождь рывком бросил факел в яму, просмоленное дерево мгновенно загорелось. Длинноухие, несмотря на огонь, в последнем рывке бросились на островитян, чтобы, умирая, забрать с собой побольше врагов. Огонь поднимался все выше и выше, а над ним белесой струйкой улетал в небо дух погибших Ханау Еепе.
Иа Туи упала на колени и, до крови закусив губы, заплакала. Рыдая, она не услышала, как к ней кто-то тихонько подошел. Очнувшись от легкого прикосновения подошедшего, девушка мгновенно вскочила, выставив перед собой нож. Это был Тики.
Отбросив нож, Иа Туи бросилась ему в объятия:
— Тики, ты жив?
— Не надолго, мой народ умирает, я уйду вместе с ним.
— Не надо, я тебя спрячу, на острове множество пещер.
— Я не могу иначе, мне все равно умирать. На прощанье я хочу передать тебе часть своей Ману.
С этими словами он коснулся ее живота, и внутренности будто обожгло огнем.
— У тебя будет сын. Научи его всему, чему учил тебя я. И помни, ты — хранительница моаи, мой народ верит в тебя.
Коснувшись своими губами ее лица, он на мгновение прижал ее к себе. Тепло посмотрел в глаза и нехотя отстранился.
— А теперь беги. Сейчас здесь будет жарко.
Девушка, заливаясь слезами, побежала прочь. За ее спиной Тики поднялся во весь рост и направился в сторону озверевших островитян. Заметив его, дикари с обезумившими лицами бросились навстречу. Последний Ханау Еепе спокойно глядел на приближающуюся смерть. Когда до бегущих оставалось несколько метров, он возвел руки к небу и призвал всю оставшуюся Ману.
Огромная волна огня, сорвавшись с ладоней, накрыла и ближайших врагов. Огонь все рос, поглощая все больше пространства, пока не занял весь остров. Горело все: лес, кусты, трава и даже камни. Спастись смогли лишь те, кто спрятался в воде. Огонь чудом миновал Иа Туи, оставив у ее ног круг невыжженной земли. Она лишь услышала, как шепот ветра донес последнее слово Тики.
— Прости…
Хотя, возможно, это ей послышалось.

Старый рапануец закончил свой рассказ. Молодые люди пораженно молчали. Лишь только через несколько минут один из них решился спросить у другого:
— Ден, ты ему веришь?
— А ты попробуй не поверить.
И он указал дрожащей рукой на ближайшую статую моаи. У ее подножья, как будто всматриваясь в горизонт, стояла призрачная фигура красивой женщины.
— Иа Туи, — подал голос старик. — После смерти ее душа не смогла покинуть остров. Не знать ей покоя, пока моаи хранят в себе дух Ханау Еепе.
Как только погас последний луч заходящего солнца, фигура растаяла, оставив троих собеседников задумчиво смотреть на величественно-угрюмых моаи, что молчаливо ждут своего часа.